Судьба подарила нам три Иркутска. Первый – имперский Иркутск, который развивался от основания Иркутского острога до революции семнадцатого года. Он составил сегодня то, что мы называем историческим центром города. Второй – советский Иркутск, он составляет большую часть города. Советский Иркутск вышел за пределы дореволюционного, и оставил в наследство районы с разными формами типовой застройки.
И Иркутск постсоветский, современный, развивающий худшие формы и идеи советской архитектуры. Постсоветский Иркутск проявляется в так называемой «точечной застройке», ставшей воистину базовой философией градостроительства наших дней. Впихнуть постройку на клочок «свободного» места – вот собственно и вся идея. Однако такой подход приобретает более сложные и масштабные формы, воплотившиеся в проекте «Иркутские кварталы», уже получившего от либеральной общественности Иркутска оценку «революционного и беспрецедентного». Великая реконструкция центра города призвана не только сохранить культурное наследие, но и создать зону деловой активности в сочетании с комфортной средой.
Однако есть ряд моментов, делающих проект, если не невозможным, то ,по крайней мере, не адекватным заявленным целям.
Первый – транспортная проблема. Центр Иркутска, несмотря на малочисленность населения, буквально забит транспортом. Улицы, строившиеся когда-то в расчете на гужевой транспорт, сегодня представляют одну медленно ползущую пробку. Разговоры о реформе городской транспортной сети идут уже много лет, но конкретного плана изменений пока не видно. В то же время, если начать строить «Иркутские кварталы» с их «пешеходными и зелеными зонами» проблема вырастет кратно. Проект, как не крути, нацелен на увеличение количества горожан в центре – либо занятых на работе в планируемых отелях, офисах и торговых центрах, либо съезжающихся к ним в качестве посетителей и покупателей. Пешеходные зоны – это, конечно, прекрасно, но чтобы попасть к ним, горожанам нужен общественный или личный транспорт, требующий парковок и улиц с высокой пропускной способностью. А их в центре нет. То есть, с этим пунктом списка комфортности новой городской среды вопрос закрыт.
Второй – проблема архитектурного решения. Не будет большим открытием утверждение, что за последние двадцать лет в Иркутске не было построено хотя бы одно интересное здание. Про победы иркутских архитекторов в каких-либо конкурсах можно даже не спрашивать. Коробка из стекла и бетона, разной степени угловатости, вот, похоже, единственная форма в которой воплощается иркутский архитектурный гений. При этом явно читаемое желание сэкономить на «излишествах» декора, презентуется как нечто «современное и дорогое». Можно, конечно, на это возразить что, мол, не архитекторы строят, а заказчики их работы. Это так, спорить не будем. И вполне возможно, где-то в тайных сейфах лежат проекты удивительной красоты. Но других застройщиков в городе нет, и «Иркутские кварталы» предполагают работу с ними. Стало быть, легко представить какие дивные постройки составят функционал «ИК». Поэтому, если все же считать эстетику составной частью понятия «комфорта городской среды», то и в этом пункте можно ставить минус.
Третий – экономическое содержание. Коль скоро «Иркутские кварталы» мыслятся, как центр деловой активности, было бы не плохо взглянуть на эту сферу внимательней. Чем может похвастаться Иркутск в делах предпринимательских? Производством, сферой услуг, транспортом? Отнюдь. Ничего из перечисленного не отличается от уровня среднероссийского провинциального города. Но особо хочется поговорить о торговле, благо «Иркутск – торговый город». Давайте уже честно признаемся себе, что как торговый центр, современный Иркутск не состоялся. Ограниченная номенклатура товаров при высоких ценах, отсутствие крупных маркетинговых и рекламных агентств, крайне низкий уровень содержания и форм рекламы, примитивный дизайн павильонов, вывесок и витрин – все говорит о глубокой стагнации иркутской торговли. Как и на заре девяностых, иркутская «торговля» остается политкорректным названием маргинальной зоны экономики, построенной на спекуляции. Ждать от нее выгод общегородского развития, без глубоких качественных изменений, просто невозможно.
И главный момент, ради которого, вроде, все и затевалось – решение проблемы сохранения историко-культурного наследия. Представьте себе, что в городе Риме появились некие инициативные граждане, озабоченные вопросами городского устройства. Эти граждане создают организацию, скажем, «Римскую лабораторию урбанистики», и приходят к городским властям с предложением модернизировать Колизей. Так, мол, и так, Колизей находится в руинированном состоянии, можно отштукатурить его, обшить сайдингом, а чтобы площади памятника не пропадали, соорудить на арене и трибунах магазины и офисы. И все будут довольны – Колизей приобретет современный вид (это важно!), город получит дополнительные доходы, а что до истории, то волноваться не о чем, Колизей-то стоит, где стоял. Бред, скажите вы? Не совсем. Если подобное всерьез обсуждают городские власти Иркутска, то, почему бы такому не случиться в Риме. Просто в Иркутске идет речь не об отдельном памятнике, а о культурно-историческом ландшафте, «модернизация» которого равнозначна его уничтожению.
Но не в истории дело. Как говорил либеральнейший Дмитрий Медведев – «Россия страна молодая, ей всего двадцать лет». В топку историю. Суть проекта не в том, чтобы современная коммерческая застройка актуализировала историческое наследие, а в том, чтобы историческое наследие актуализировало современные коммерческие вожделения. Придало бы им респектабельности и лоску. Но даже если предположить, что исторические памятники в зоне «Иркутские кварталы» будут отреставрированы по всем правилам, остается вопрос о тех памятниках, которые останутся за границей проекта, что будет с ними? Ответ, увы, очевиден – они будут гореть еще интенсивней. С появлением «Иркутских кварталов» земля в центре станет еще дороже, а проект, сам по себе, не является общим законом сохранения памятников. Стало быть, рано или поздно, и в пределах «ИК» историческое наследие тихо исчезнет. Получается, что и с этой задачей проект не справляется, даже в теории.
Выходит, что на поверку перед нами очередная мутная схема с землей. Но все вышесказанное – это материальная сторона дела, тогда как сейчас важно символическое значение проекта. Важно помнить, что как символ и идеологический манифест проект уже работает в полную силу. Его воплощение может растянуться на годы и даже десятилетия, общественно-политические выгоды он приносит уже сейчас. Более того, если завтра в городскую администрацию прилетит в голубом вертолете волшебник, и подарит кучу денег со списком ответственных застройщиков, то всё, как идеологическая площадка проект закроется, ибо обсуждать уже будет нечего. Политические перспективы открываются только перед теми силами, которые могут предложить образ будущего. А «Иркутские кварталы», это именно разговор о нашем завтра. И сейчас разговор о будущем облике города притягивает, прежде всего, городскую интеллигенцию.
Проект на стадии его обсуждения и защиты делает востребованным профессиональные навыки интеллектуалов, обещает выгоды бизнесу и, как следствие, обеспечивает их политическую лояльность власти, инициировавшей проект. Политический ресурс нынешнего главы города, пока зиждется на формальном статусе и личных связях, тогда как для дальнейшей карьеры нужна поддержка населения. И с этого ракурса «Иркутские кварталы» можно рассматривать, как масштабную политтехнологию. Подобно тому, как заявленная уже упоминавшимся Дмитрием Медведевым «Модернизация», активизировала политическую активность т.н. креативного класса, и вселила надежды в либеральную оппозицию, идея «Иркутских кварталов» также взывает к местным креаклам. Показательно, как скоро «Иркутские кварталы» получили поддержку иркутского либералитета, причем почти в полном его составе. Модернизационный пафос проекта обещает создание той городской среды, которая будет генерировать смыслы креативного класса.
Среды, как материальной архитектурной формы, так и интеллектуального содержания.
Другое дело, что городская власть, связывая свою судьбу с либеральными креаклами, становится на скользкий путь. Проект только заявлен, как «современный и перспективный», но на самом деле он архаичный и глубоко провинциальный. Все эти речи про современность выдают только узкий кругозор говорящих и упертую приверженность заветам дедушки Ельцина и Чубайса его. Проблема либеральных идеологов в том, что они не верят в старение своих идей. Им кажется, что, как и в девяностые, химера тотального рынка живее всех живых. То, что в обществе есть устойчивый и широкий запрос на традиции, патриотизм, социальную справедливость, креаклы отметают, как «кремлевскую пропаганду». Идея строить в историческом центре города торгово-офисные бараки, могла бы воодушевить массы в девяностые. Сегодня же, демонстративное пренебрежение либералами реальными запросами горожан вызывает только глухое раздражение. Но мечта о построении «нового открытого общества», под духовным руководством либеральных меритократов, сильней здравого смысла, и толкает на неадекватные шаги.
Городская власть и стоящая за ней политическая группировка, сделала правильный вывод из поражения Ерощенко – с людьми надо работать. Неправильно выбрано только направление работы. Авторы «Иркутских кварталов», очевидно, не представляют, как историческое наследие может стать конкурентоспособным брендом в таком «несовременном» виде. Им понятна лишь форма ларька, торгующего китайским ширпотребом. Главное, чтобы ларек был очень большой и блестящий. Но если ларьков будет много, они своим блеском зримо воплотят мечту о креативном «Городе солнца», где добрейшая власть разрешит все свободы, и они прольют на улицы лавину радости и счастья. Где как не в чарующих финансовых операциях с землей и недвижимостью может родиться Жар-птица городского благосостояния? Где как не на красивеньких пешеходных дорожках можно услышать тихие шаги Политкорректности и Толерантности? Риторические вопросы. Но сколько их не задавай, сколько не иронизируй, проект уже запущен – при поддержке городской власти, репетиция иркутского гей-парада, в определенном смысле, уже идет.
© 2015, БГ Иркутск